Краснодарские старцы инок Георгий и монах Сергий

ПРЕДИСЛОВИЕ

Кто такие угодники Божий? Толковый словарь Владимира Даля дает лаконичное, но точное и исчерпывающее определение: «Угодник Божий — угодивший Богу святой непо­рочной жизнью». Святые - это, прежде всего, иные люди, отлича­ющиеся от всех тех, кто живет «по стихиям мира сего, а не по Хри­сту» (Кол. 2,8). Иные потому, что они борются и с помощью Божией побеждают «похоть плоти, похоть очей и гордость житейскую» (1 Ин.2,16) — все то, что порабощает людей мира сего. Независи­мо от звания и местонахождения (в монастыре ли или в миру) мож­но вести богоугодную жизнь. В Новом Завете святыми названы все христиане. По крайней мере, им следует стремиться быть таки­ми. Святость определяется через восхождение к своему Источни­ку, то есть к Богу, от Которого исходит всякая святость. Поэтому цель христианской жизни и заключается в богоподобии. А это труд не одного дня. Как в светской жизни, если человек прилагает усердие и терпение, он постепенно достигает определенного успе­ха, так и в духовном делании есть «свои» ступени восхождения. Смирение - есть основание всякой лестницы добродетелей. Оно является непререкаемым условием духовного роста: «Без смире­ния нет спасения».

Болящий Георгий стал прозорливцем не в одночасье. Этому предшествовал подвиг, труд, борьба с самим собой. Глядя на его фотографию, можно с уверенностью сказать, что христианскую мудрость Георгий усвоил еще в ранней молодости. Сущность хри­стианской мудрости состоит не в умении спорить и красноречиво говорить о богословских предметах, но в любви, смирении и ис­тинном самопознании.

Говоря о смирении инока, трудно подобрать нужные слова. Смирение его было неподдельно-естественным, онтологически присущим всему его существу. Он всегда был наискромнейшего мнения о себе. "Да кто я такой?.." - говорил он порой и махал ру­кой. Часами общаясь с ним, я никогда не слышал, чтобы он кого-нибудь осудил. Инок умело мог кратко, одним словом выразить нехорошее, греховное, и пришедшему сразу было понятно, о чем идет речь. Порой, чтобы не обидеть человека, он говорил якобы о себе, а это, по сути, было характеристикой греха вопрошавшего. Инок обличал умело, с большой любовью. Приходящие к нему в первую очередь стремились спросить о делах семейно-житейских, а он видел душу, ее состояние и знап, как ей помочь. Инок говорил посетителям то, что ему открывал Бог, что было бы полезно душе. Порой отвечай кратко: «Как там», — и указывал ручкой вверх, что означало необходимость дерзать, трудиться, молиться, смирить­ся, а Бог управит.

Каждый испытал на себе, как плохо болеть. Болезнь вызы­вает и излишнее раздражение, и ропот, и скорбь. Лежа годами на спине, болящий Георгий никогда не жаловался (но это не означает, что ему не было больно), лицо его не было уныло-страдающим. Он мог позволить себе шутить, улыбаться, при этом часами оставаясь неподвижным! Часто инок молился, плакал (обычно ночью, чтобы не расстраивать сестру Надю) об убиенных младенцах. Грех дето­убийства напрямую связан с грехом блуда... Болящий умолял, просил, плача: «Не убивайте деточек». Женщины удивленно рас­крывали глаза, когда инок говорил о конкретном числе убиенных в их утробах чад.

Инок Георгий скончался 29января, а 30 января -день кон­чины преподобного отца нашего Антония Великого, основателя монашества. Такое совпадение не случайно: дух терпения, смире­ния и любви объединяет сродные души. Однажды инока спросили: «Вот, отче, настанет тот час, когда Бог призовет Вас в другой мир, как быть нам?» На что был дан ответ: «Будете приезжать на мою могилку».

Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего, инока Геор­гия, и его молитвами помилуй нас грешных.

Игумен  Феоктист Санкт-Петербург, 2005 г.

 

ПРЕБЫВАЮЩИЙ  В ЛЮБВИ

... Пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем (1Ин.4,1б)

В прошлом году, в День Святого Духа, нам довелось посетить болящего инока Георгия. Запомнилась особая тишина, ца­рящая в его келье, множество икон, горящая лампада и сам инок, словно подросток с детским чистым взглядом голубых глаз. Мне совсем не верилось, что ему уже больше шестидесяти лет. Внешне он напоминал ребенка. Но в то же время я видела, что он страдает. Казалось, что эти страдания непосильны для человека, но он был спокоен и радостен. Мы пришли навестить инока втро­ем: я с сыном и Оля с клироса. Поздравили болящего с Праздни­ком и спели тропарь Троицы. А потом стояли, боясь его потрево­жить и все не решаясь уйти. И тогда в тишине прозвучали ясные теплые слова: «Я желаю вам счастья». Словно знал инок, что со­всем скоро у Оли свадьба, и видел мой страх перед какими-либо предсказаниями. Даже благословения тогда мы не взяли.

И только когда в марте я впервые побывала на могилке инока, раположенной на Пашковском кладбище, то пожалела о кратковре­менности того визита. Удивительная тишина пронизывала все мое существо. Я увидела простой деревянный крест между железными крестами родителей, множество живых цветов. Птички весело щебе­тали и подлетали все ближе и ближе: на деревьях уже сидело множе­ство синичек, но они все продолжали прилетать. Было впечатление, что рай совсем близко. Подумалось о том, что инок там. в Небесном Царствии, ходит своими ножками. И совсем не хотелось уходить. Когда довелось побывать на кладбище снова, три креста были окру­жены небольшой оградкой, а цветов было по-прежнему много, толь­ко уже не гвоздик и роз, а ромашек. На могилке были посетители: иерей Алексий и монахиня Текуса из Екатерининского собора. Ма­тушка поделилась своими воспоминаниями об иноке: «Он был прозорлив. Когда я первый раз пришла к нему, он сказал: «Это хоро­шо, что ты - седьмая». А я даже не задумывалась, что седьмая по счету у родителей. Он предсказал мне постриг, о котором тоже я тог­да не думала. Многим он помогал. И теперь не оставляет. Люди идут сюда...». Скоро мы простились, и они оставили нас с подругой од­них. Мы тихонько разговаривали, а потом замолчали, снова напол­нившись удивительной тишиной. Совсем не хотелось уходить.

В этот день нам посчастливилось побывать в келье у инока. Все здесь было по-прежнему: те же иконы, кроватка, на которой теперь лежали подушечка и резной четырехконечный крест темно­го дерева. Мы приложились к кресту. И так было хорошо здесь, что ноги словно приросли к полу. Темная маленькая комнатка, никого в ней нет, а уйти невозможно. Порядок здесь поддерживает по просьбе сестры семья учительницы Александры Григорьевны, близко знавшей болящего инока. «Знаете, как много людей идут к нему на могилку Я вспоминаю пушкинскую строчку: «К нему не зарастет народная тропа». Многие туда кладут записочки, свои просьбы, и верят, что он поможет. Но не все знают, как он страдал, сколько терпел боли. Он настолько любил людей, что никому не отказывал в общении, а сам даже на улице никогда не был: после­дние 15 лет не мог передвигаться даже ползком. Он был очень сильный духом. Его любили. Первым его узнал отец Михаил Якуткин. Давно. А близкие соседи не верили. Удивлялись, когда на отпевании у него собралось семь священников. Хорошо бы вам с Надеждою встретиться».

С сестрой встретиться не удалось, но, по милости Божией, у меня оказалисьее воспоминания о брате: «Пономаренко Георгий Матвеевич родился 26 апреля 1935 года в ауле Джамбичи Красногвардейского района Краснодарского края вторым ребенком в се­мье. Отец, Матвей Меркурьевич, уроженец станицы Пашковской. Мать, Александра Мефодьевна, уроженка станицы Старокорсунской. В возрасте шести месяцев Георгий переболел острой кишеч­ной инфекцией, после чего он не мог сидеть и держать головку. В связи с этим родители были вынуждены вернуться в отчий дом. Безрадостным было детство Жоры с постоянными посещениями врачей всех рангов - от участкового педиатра до профессора. Но мама всю свою жизнь служила болящему чаду. Она с детских лет пела в церковном хоре и в христианском духе воспитывала детей. В нашем доме часто жили люди, которым негде было приклонить голову, и почти все они были глубоко верующими.

Читать по-церковнославянски Георгий научился самостоя­тельно к 15 годам, и это стаю его основным занятием. Он был ода­рен феноменальной памятью. Вся жизнь его прошла в страдании и терпении, но он не ожесточился: ко всем окружающим относил­ся с уважением, к больным - с состраданием, никогда не жалуясь и не ропща. Его ноги никогда не топтали землю (он мог только ползать). 18 октября 1986 года, после инсульта, Георгий был лишен и этой возможности. Он уже не мог сидеть, и его жизнь замкну­лась в кроватке размером в один квадратный метр. Лежать он мог только на спине; весь в пролежнях, он никогда не стонал, не жало­вался, всех посетителей принимал с улыбкой, особенно любил де­тей. 12 апреля 1991 года ушла из этой жизни его мать. 12 июня 1991 года он принял постриг. Состояние здоровья прогрессивно ухудшалось, количество болезней с каждым днем росло, но он тер­пел, и многие посетители не могли представить, насколько тяжело­больной человек лежит перед ними, можно сказать - мученик.

Еще тяжелее стало его состояние на Рождество Христово 2001 года, когда Георгий перенес повторный инсульт, после чего парализовало его левую руку, да и правая заметно ослабела.

5 января 2002 года состояние больного резко ухудшилось и продолжало ухудшаться с каждым днем. 29 января 2002 года без стона, без зова о помощи был окончен многострадальный земной путь Георгия».

Отец Михаил Якуткин, настоятель Свято-Екатерининского собора, рассказал мне об иноке много. Говорил батюшка о нем с большим теплом и любовью, я слушала и удивлялась простоте его веры. Ему сразу открылось в болящем Георгии то, что от многих со­крыто до сих пор: «Еще в 1983 году, будучи студентом Санкт-Петер­бургской духовной семинарии, я интересовался, где можно найти старцев. Один студент мне посоветовал: "Зачем далеко ходить, он есть у вас в Краснодаре». Первый раз я побывал у инока Георгия, тогда просто болящего Георгия, перед Рождеством 1984 года, с бра­том. Он тогда руки крестом сложил и обратился ко мне с просьбой благословить его, а я еще не был рукоположен. Был у нас в семина­рии студент Федя Кириленко из Туапсе. Приехали мы как-то с ним к Георгию. А он обрадовался и говорит мне: «Кого ты мне привез? Монаха привез!». Прошло время, и Федор стал отцом Феоктистом. Сейчас он игумен - служит в Казанском соборе в Санкт-Петербур­ге. Часто он приезжал к иноку, каждый отпуск непременно. Даже проводил с ним ночь в совместной молитве. Я тоже старался регу­лярно бывать у болящего. Навещал его, советовался, приводил близ­ких. Сестра пришла к Георгию, когда у нее тяжело болела трехлетняя дочка. Он ей тогда ничего не сказал. А на следующий день нам с братом говорил о племяннице: «Она не земная, небесная. Не для земли родилась, а для неба». Вскоре после этого девочка умерла. Умерла, как и родилась, на Пасху, в день своего рождения. И имя у нее соответствующее - Анастасия - воскресение.

Советовались мы с мамой об отце. Он в храм не ходил. Боля­щий успокоил нас: «Будетходить».

Когда брат еще и жены не нашел, он мне о нем предсказывал: «Двое деток будет: мальчик и девочка». И потом, когда женился, они про детей не думали, отмахивались. А теперь Аня с Сережей подраста­ют. И родители поверили в него:«Болящий сказа!, значит так и будет».

За брата мы очень переживали. Георгий попросил принести фотографию. Когда посмотрел, спросил: «Невенчанный? Надо венчаться!» И часто потом напоминал про это, торопил и предска­зывал: «Отец Михаил повенчает». Ая еще и рукоположен не был. А потом повенчал я все-таки брата с женой. Вскоре после венча­ния он утонул.

Сам я тоже советовался с болящим иноком о ребенке. У нас с матушкой сынок уже подрос, а второго долго не было, спрашивал у Георгия, будутли дети. «Будет лялька!» Вскоре родилась девочка.

Одна раба Божия была у Георгия с множеством проблем. Она ему про свое рассказывает, а он не отвечает, а все спрашивает: «А твое здоровье-то как?» Вскоре она умерла.

У него в изголовье много крестиков висело, он их раздавал. Приходит как-то к нему женщина - он ей дает два. У нее абортов не было - не хотела брать. А потом вспомнила, что было два выки­дыша. Он плакал об этих не рожденных детках. Как-то сказал: «Если я не буду говорить, Господь меня накажет». У него был дар от Бога: когда к нему заходила женщина, он видел ее загубленных деток, плакал и молился за них. Безошибочно называл, сколько было абортов. Даже когда сама женщина не помнила, говорил, сколько ей принести крестиков, он молиться будет.

Перед событиями в Персидском заливе я спросил Георгия про Америку. «Вся земля в огне», - последовал ответ. Вскоре нача­лись военные действия. Часто приходили ко мне мысли: «Как можно постоянно находиться за стенами своей кельи и видеть весь мир?» А мама его не верила, что он может что-то знать. Говори­ла мне: «Ну что Жорка может Вам сказать? Меня спросите». Аод-нажды, уходя, я пообещал болящему прийти в определенный день. Он мне и говорит: «Не придешь». Мама возмущается: «Ну что он говорит? Вы же сказали, что придете». А у меня действительно не получилось прийти в назначенный день.

Предсказывал Георгий и свое иночество: «Монахом буду». Мне не верилось. Но прошли годы, прислали монахов, постригли, и стал болящий иноком Георгием. Приходишь к нему со своими бедами, скорбями, а он лежит все время, и ни слова ропота, всегда радостный. И такими мелкими кажутся все свои горести...»

Инока знали многие и ходили к нему за советом, помощью, поддержкой. Анна, прихожанка храма в честь иконы Божией Мате­ри «Всех скорбящих Радость», рассказывала мне об иноке Георгии давно, когда я его еще не знала. Она часто посещала его и всем сер­дцем благодарна ему за помощь:«Первый раз я попааа к болящему иноку с двумя Валентинами из нашего храма. Мы зашли все вмес­те, сели на стулья. Тот, кто спрашивает, сидит на стуле напротив ба­тюшки. Они задают вопросы по очереди, пересаживаются. А меня темные мысли одолевают. Он посмотрит на меня иногда так, что чувствую: знает мои мысли. И так стыдно мне, хоть сквозь землю бы провалиться. Подошел мой черед, задала ему свои вопросы, а потом добавила: «А что делать, когда нехорошие мысли одолевают?» А он ответил: «Читать "Да воскреснет Бог"». А когда уходить собра­лись, подошла под благословение. Он говорит: «Я не священник, только так могу». И положил мне руку на голову. В тот же миг меня такая радость охватила, что я и передать не могу. Идем обратно, Ва­лентины между собой впечатлениями обмениваются, а я забегаю вперед и все спрашиваю: «Вам тоже так хорошо?». У меня внутри все пело, и хотелось, чтобы у всех так было...

Несколько раз говорил он о загубленных детках. Я тогда до конца не осознавала, насколько тяжкий грех аборты. А когда он говорил об этом, у него из глаз текли слезы. Я смотрела и думала: «Как же я ожесточилась, что он о моих детях плачет, а я — нет». Столько любви в нем было. Рядом с ним так тихо было, спокойно, уходить не хотелось. Адетей он особенно любил. Говорил: «Снача­ла младенца к сердцу прижимаешь, потом за руку ведешь...» Мама даже прощения просила у него за то, что у него не может быть сво­их детей.

Однажды пришла я к иноку просить молитв о спасительной исповеди и Причастии. Он обещал помолиться. Стала я усердно готовиться, листок исписала, даже потерся он в уголках, а обстоя­тельства никак не дают исповедаться мне у батюшки, которого выбрала. И вот уже с полгода прошло со дня моего посещения инока Георгия, как утром, перед тем как встать, слышу ясный голос: «Иди в храм святого Георгия». Я не придала этому никакого значения. На следующее утро тот же голос говорит те же слова. В суете, в домашних заботах не пошла опять. На третье утро снова этот же голос, но потише позвал меня в храм святого Георгия. И опять я не выбралась. Только удивляться стала, рассказала мно­гим. Один батюшка даже спросил меня: «Почему не пошла?». По­нять, что это было, я не могла тогда. И только через время вспом­нила, что просила молитву инока. И так мне стало стыдно! Мало того, что не послушалась, да еще и рассказала всем. Идти к иноку Георгию мне было стыдно. Стала молиться, просить у Господа про­щения и помоши, чтобы послал Он мне человека, и я смогла бы попасть к отцу Георгию не одна. Через некоторое время приходит ко мне странница Зоя и предлагает сходить к иноку. И вот мы после ранней Литургии в Георгиевском храме к нему поехали. С нами была еще Татьяна. Зоя зашла отдельно от нас. Я идти одна боялась. Пошла с Татьяной. Пришел черед рассказывать, а я ни жива, ни мертва от страха, боялась, что он меня обличит. Рассказываю все как было, прошу прощения. А он кротко так говорит: «Ну что ж, можно еще помолиться». И ни слова упрека. У меня как гора с плеч свалилась.

Спрашивала инока, как молиться о своих покойниках, может, о ком-то из них особенно, кто-то в плохом месте. Аон мне: «Есть в пло­хом, есть и в хорошем. Напиши мне их имена, я помолюсь». Говорю: «Батюшка, да ведьу меня много». «Ничего, пиши всех»,-отвечает. И такая у меня была радость, что за моих усопших будет молитва!

В последний раз ходила я к иноку Георгию, когда были труд­ности с сыном. Вот пришла к нему и рассказываю свои проблемы. Нужно сказать, что еще перед первым визитом меня Валентина пре­дупредила, что если инок будет перебивать или говорить свое, не удиаляться, а внимательно выслушивать. Не всегда у меня так по­лучалось, о чем потом жалела. В этот раз говорила я о своих пробле­мах с сыном. А он меня спрашивает: «А как твоя мама, жива?» Я подробно рассказала о состоянии мамы, а потом снова заговорила о своих проблемах. А он опять: «А как твоя мама, жива?» Я снова рассказываю о состоянии мамы и продолжаю спрашивать о сыне. И так повторялось трижды. Я упорно возвращалась к своим про­блемам. А болящий инок продолжал спрашивать. Потом он трижды задавал вопрос: «А как соседи?» Опять я добросовестно три раза рассказывала о соседях и снова возвращалась к теме. Аон спраши­вал: «А как твое здоровье?» И опять трижды. Все повторялось. Я да­вала отчет о своем здоровье, и снова начинала говорить о сыне. Прошло немного времени, и упала, получив инсульт, моя мама. Ле­жала она ровно год, но состояние ее было таким тяжелым, что я бук­вально выбивалась из сил, а из соседей никто не помогал, даже хлеб не принесли ни разу. После смерти мамы здоровье мое сильно рас­строилось. Так оправдались все слова болящего инока.

Батюшка очень л юбил песнопения панихиды. Мне так хоте­лось выучить их и попеть ему, все искала, с кем бы пойти попеть. Так и не получилосьу меня. Теперь хочу пойти к нему на могилку..»

К болящему иноку Георгию продолжали идти со всех концов Краснодара. Часто навешали его прихожане Вознесенского храма

в поселке Пашковском, священники причащали Святых Христо­вых Тайн. Люди шли к нему за утешением, помощью, советом. В его слабом немощном теле горел яркий светильник духа, который согревал приходящих к нему.

Вспоминает врач Галина Геннадьевна Мищенко: «Когда первый раз зашла к нему в комнату, почувствовала такое смире­ние, такую теплоту... Я стеснялась с ним разговаривать, а он чув­ствовал это и молчал. Но все же спросила главное - о старшем сыне: как решить вопрос с его работой? Инок Георгий твердо ска­зал: «Работать возле батюшки, помогать церкви». Сначала сын согласился, но потом отказался. И посетила нас большая скорбь: сын оказался в заключении с очень серьезным обвинением. И я вновь пришла к болящему иноку. Он тогда совсем плохо себя чув­ствовал, но утешил меня: «А может, это не он». А потом стал рас­сказывать, что бьют в ходе следствия очень сильно, и что даже если не хочешь, скажешь все, что от тебя хотят. Я ушла от него ус­покоенная, а на следующий день узнала, что сын действительно не виноват. Он взял на себя чужую вину под давлением.

Я видела, как страдает болящий Георгий, как он слаб. При­носила ему лекарства, говорила о лечении. Он тихонько благодар­но говорил, что все хорошо, ему уже легче. Сестра Надежда со сле­зами рассказывала, какие у него пролежни и как он терпелив, ког­да она их обрабатывает. Передо мной лежал спокойный, улыбаю­щийся человек, чувствовалось, что земная жизнь его мало трогает: душа его словно уже была там, на небе. А другим он помогал до самого конца, пока у него были хоть малейшие силы.

Когда в день его преставления, 29 января, мне позвонили, появилось чувство, что я потеряла родного человека. Сразу после работы поехала к нему. Поплакали с Надеждой. Зашла в дом. Его спокойное, величавое лицо нисколько не отличалось от того, ка­ким оно было при жизни. Шло чтение псалтири. Люди менялись, но странно: в комнате не ощущалось горя, спокойно и всем было благодатно. Вечером приехали батюшки протоиереи Михаил Якуткин и Александр Шабунин. Они отслужили панихиду. Отец Александр вспоминал: «Придешь помочь ему чем-нибудь, а он тебя сам начинает расспрашивать и утешать... Уходишь и дума­ешь: как же так, ведь ты на ногах, сам пришел, и тебя жалеет тот, который не поднимается с постели, и у него все хорошо».

После панихиды лицо инока закрыли, как положено мона­ху, но ощущение его величественности не покидало меня. Утром я ушла на работу, а когда появилась на похоронах, увидела большое количество людей: прихожан из разных храмов города, много свя­щенников. Особенно меня поразило присутствие старца Сергия. Я подошла к фобу как раз в моментего прощания с иноком. Уви­денное невозможно передать словами! Немощи старца не ощуща­лось, чувствовалось неземное единение их душ.

Вернувшись с кладбища, я заглянула в комнату-келью, где некогда лежал инок. Все та же тихая благодать посетила меня при виде его кроватки, и в сердце появилась уверенность, что он не ушел от нас, а находится где-то рядом и молится за нас».

Рассказывает странница Зоя: «Инок Георгий пролежал всю жизнь в детской кровати, с парализованными детскими ножками. А голова у него была крупная, лоб апостольский, глаза чистые и мудрые, речь детская, краткая, любвеобильная, просвещающая.

Только после смерти Георгия сестра Надежда узнала дату рождения своего брата (26 апреля) и удивилась, потому что всегда поздравляла Георгия 6 мая, вдень Георгия Победоносца.

Инок Георгий всю жизнь поливал слезами свою постель, сострадая людям и их погибели, особо он плакал о погубленных абортных младенцах, которые обращались к нему в сновидениях или наяву, с просьбой помолиться об их родителях.

В конце июля 2001 года, приехав из святых мест, я посетила блаженного. Когда я вошла во двор, сестра его Надежда, врач по образованию, до конца его дней ухаживавшая за братом, со скор­бью и слезами сказала, что отец Георгий в коме, отходит из этого мира, дыхания не слышно, но прослушивается слабое редкое сер­дцебиение, и ничто и никто ему уже не поможет. Я упросила войти к нему в келью и хотя бы дотронуться до подушечки. И как только я приблизилась и начала тихим голосом причитать, что не успела с ним повидаться, он вдруг сделал вдох, приоткрыл медаенно гла­за. А я его спрашиваю: «Что, отче, не узнаешь меня, забыл?» Он еще шире открыл глаза, поднял взгляд на потолок и проговорил, что никогда меня не забывал и на том свете будет поминать. По­том стал кратко, медленно произносить просьбы: скажи, расска­жи, говори о младенцах убиенных...

Сестра услышала разговор и не поверила, что говорил сам Георгий. Зашла в келью и Галина, с которой мы вместе приехали, и сфотографировали болящего отца Георгия на память. Тогда же инок Георгий предсказывал, что засыплют его крестами, когда останется прах - кости да кожа. Так и случилось. Похоронили его на Пашковском кладбище, на могиле отца. Там откопали старые кресты, которые возложили на могилу инока Георгия.

Столько людей ходило к болящему иноку! Всего не расска­жешь... Однажды пришла к нему раскаявшаяся врач-гинеколог. Пока она была во дворе, отец Георгий назвал ее по имени и, залива­ясь слезами, просил пропустить ее одну. Долго с ней говорил: «Ви­дишь, сколько деточек вокругтебя, ручки протягивают, просято по­мощи. ..» Потом она перевелась работать в другое отделение.

Зашла как-то к иноку испросить молитв раба Божья Ирина. Она сильно торопилась на поезд. А он ей говорит: «Завтра едешь, завтра». Она протестовала: «Тороплюсь очень, сегодня еду, сейчас». Инок и спросил ее о ключах, и несколько раз повторил свой вопрос. Не поняла Ирина, причем тут ключи. Вышла от него и стала прове­рять, все ли взяла с собой. И не нашла ключей! Спешно на такси поехала домой. Вернувшись, она обнаружила незакрытую дверь, ле­жащие на столе ключи и оставленный на горящей газовой раска­ленный чайник с уже выкипевшей водой. Так поездка и отложилась до завтра».

Вспоминает Григорий, прихожанин Свято-Ильинского хра­ма города Краснодара: «У инока я никогда не был. Слышал о нем много, зн&ч, что он прозорлив, и больше ничего не хотел знать за­ранее. Рассказали мне, как одна раба Божья приходила к нему, а он спросил, всели у нее есть для погребения. Она всполошилась, испугалась и убежала. Думала, что о ней говорит, не дослушала. А через две недели у нее в автокатастрофе разбился зять. Я тогда по­могал отцу Милию в храме Святителя Николая, что на ТЭЦ. И вот там был со мной один Михаил, он часто ходил к иноку. Говорил как-то, что звал меня Георгий. Ая решил не ходить. Он несколько раз повторял свою просьбу. Ая так и не пошел. Теперь жалею. Че­рез месяц мой зять попал под машину. Может быть, если бы по­слушался его, можно было как-то предотвратить».

Рассказывает офицер Александр Сучков: «Я узнал об иноке от одного своего сослуживца. Часто бывал у него. И каждый раз его сестра говорила: «Пожалуйста, побыстрее». Ая, бывало, и час, и два, и три просиживал. Приходил с проблемами. Словно непого­да, небо в тучах, ошушение опасности. Выходил - все менялось: на душе ясный день, и все получается. Отец Георгий был немно­гословен, часто по непонятным мне причинам переводил разговор на другое. Но проходило время, и все становилось ясно. Ничего не говорилось просто так. Каждое его слово было со значением. Те­перь его нет, и я чувствую себя причастным к его кончине. Мне становилось легче, ему было все тяжелее. Когда я как-то попросил у него прощения, он ответил: «Бог простит, а я тысячу раз про­щаю...» Молюсь об упокоении его души. Так хочется хоть что-ни­будь сделать для него».

Анна Титова

«Православный голос Кубани», июль 2002 г. №7 (140)

 

УДИВИТЕЛЬНЫЙ    МОНАХ

Много лет в одном из районов Краснодара живет монах. Люди слагают легенды о его святой чудодейственной силе, церковь чтит за жизненный подвиг, но мало кто зна­ет, что все эти годы рядом с ним неотступно находились две женщи­ны. Горькая участь одного человека переломила судьбы двух других, лишив обычных житейских радостей. Весь их путь превратился в длинную дорогу смирения и покорности ударам судьбы.

Инок Георгий был неподвижен с шестимесячного возраста. 62 года он провел в комнате, напоминающей келью с иконами, распятием, библейскими книгами. Сквозь узкую дверьдоносились лишь редкие отголоски мирской жизни. Вхожи сюда люди верую­щие, церковнослужители и те, кто приходит с конкретной помо­щью или просьбой.

Вид инока Георгия способен был привести в шок неподго­товленного человека: торс мужчины, а нижняя часть, как у годо­валого ребенка. У него несоразмерно большая голова, редкие се­дые волосы и борода, светлые глаза, на лице практически нет мор­щин. Кисти рук гладкие, с тонкими, как у юноши, пальцами -они никогда не знали работы. Страшная болезнь с детства искале­чила его тело, превратила в беспомощного калеку, оставив здра­вый рассудок и доброе сердце.

Физическая ущербность способна очень быстро ожесточить человека, сделать из него изгоя, не нужного никому, даже себе, страдальца. Череда дней, лишенных радости, надежды на благопо­лучный исход, затягивается в месяцы и годы мучительного бессмысленного существования. В эти бесконечные муки погружа­ются все окружающие, близкие. У Георгия все сложилось иначе. Утешение и смысл жизни он нашел в вере. Никто и никогда не слышал от него и слова жалости на судьбу, какой бы трудной ни становилась ситуация. «На все воля Божья, - говорит Георгий, -и нет смысла терзаться желать чего-то. Надо достойно пройти че­рез все испытания, которые посылает Господь на этой земле». Ге­оргий самостоятельно освоил церковную грамоту, прочел Библию, Евангелие. В 1991 году он принял постриг и стал монахом.

Георгий не может находиться в одиночестве, поскольку не в состоянии сам себя обслуживать. Ухаживает за ним сестра, а в ее отсутствие две соседки помогают совершенно бескорыстно. Кроме того, приходят краснодарские священники, приезжают церковни­ки из края, множество простых людей. Зачем? Каждый со своим интересом; кто искренне помочь, кто послухам. «Женское радио» разнесло весть, будто инок Георгий обладает даром ясновидения и с какой просьбой к Богу не обратится, все сбывается. После этого и потянулась вереница посетителей. Приезжают издалека с фото­графиями пропавших или больных родственников, просят найти, вылечить. Доведенные до отчаянья люди верят в малейшую воз­можность. Сверхъестественные возможности инока Георгия, ко­нечно, несколько преувеличены сам ими же людьми. Священники вообще осуждают эти действия и просят понять, что не за чудом надо идти, а за прозрением. Священник Екатерининского собора Александр Шабунин наста&пяет своих прихожан: «Сходите к Геор­гию, посмотрите на его силу, жизнелюбие и поймете, что ваши беды ничтожны в сравнении с его муками».

По религиозным канонам, посещение больного, немощного считается благочестивым поступком. Человек как бы очищается после такого общения. Инок Георгий дня многих стал тайным ду­ховным отцом, которому можно излить все свои грехи, тревоги, со­мнения. Люди просили Георгия об одном - молиться за них. «Твоя молитва. Георгий, - говорят, -быстрее до Бога дойдет, чем наша: ты святой, чистый, как ангел, на тебе греха нет». Вот и получается.

что инок Георгий стал своеобразным посредником между Высши­ми силами и земными обитателями.

Наверное, можно восхищаться мужеством этого человека, смиренно несущего свой крест, не озлобившегося на весь белый свет, принимающего страдания как благо от руки Господа. Меня же не меньше потрясла судьба двух близких ему женщин. Не про­яви они должного терпения и огромной любви, кто знает, как бы сложилась жизнь Георгия. Я говорю о его сестре и матери.

Последней уже нет в живых. Сейчас ее во всем заменяет дочь Надежда. С ней мы беседовали долго. Она рассказала о своей нелег­кой жизни, после чего я подумала: «Кто в праве судить или утверж­дать: вот праведник, вот грешник? Один провел жизнь в постах и молитвах, другой обращался к Богу лишь в минуты глубокого отча­яния, но делал это искренне, вознося ум и сердце к Спасителю».

МАТЬ

Георгий был вторым ребенком в семье. Первая девочка умерла в возрасте трех месяцев, поэтому когда родился здоровый, крепкий мальчик, все были счастливы, но через полгода беда вновь пришла в дом, ребенок неожиданно заболел неизвестной болезнью: он перестал двигаться, остановился рост нижних ко­нечностей. Мать стала бороться за жизнь сына. Неоднократно она проходила многочисленные консилиумы, испробовала народные средства. Когда же стало понятно, что возможности медицины ог­раничены, мать создала для мальчика особый мир, лишенный ре­альной действительности, проблем, забот. Георгий знал только свою комнату, в погожие дни его выносили на крылечко, в право­славные праздники на коляске возили в церковь. Мать была на­божная женщина. Нигде не работала, но пела в церковном хоре, соблюдала посты, молилась, в обшем, жила по христианским за­поведям.

Георгий читал только религиозную литературу, слушал цер­ковные песнопения. Он мало что знал о быте. Когда в доме устра­ивали стирку, нижнее женское белье сушили на заднем дворе, что­бы мальчик даже не видел эти предметы туалета и в нем не просы­пались бы плотские желания или даже мысли о них.

Никогда мать не повышала голоса на сына и никому не позволяла этого делать. Она не просто любила сына, а, казалось, боготворила его, возможно, чувствуя собственную вину за то, что несчастье произошло с ее ребенком, а она не смогла ничем по­мочь.

Мать полностью растворилась в своем сыне. Даже несчас­тье произошло с ними в один день. В1986 году с обоими случился инсульт. Рядом постоянно дежурила Надежда. «Мама не приходи­ла в сознание, - вспоминает Надя. - Я думала, это конец. Однаж­ды ночью у меня было видение. В дверном проеме палаты вдруг появился образ старца: весь белый с бородой, а вокруг него яркий свет. Он медленно, не касаясь пола, поплыл к маме. Я хотела при-

близиться, но он тут же исчез. На следующий день мать пришла в себя и прожила еще 5 лет. Думаю, это был Николай Чудотворец, которому она молилась постоянно. Во имя сына он продлил ей жизнь».

Георгий после перенесенного инсульта окончательно поте­рял способность двигаться. Он едва приподнимал руки, с трудом поворачивал голову, плохо говорил, разучился читать. Ухаживать за ним стало еще труднее, но мать ни на секунду не отступала. Она попыталась создать новый импульс к жизни - тайно стала гото­вить сына к постригу. Боялась, что, когда ее не станет, он останет­ся совсем один. «Как-то мама произнесла, — говорит Надя, - что лучше бы она ушла в мир иной вместе с Георгием, потому что про­падет он один. Мама не надеялась ни на кого, даже на меня. Хотя в доме всегда было много народа. Мать своим обаянием, добротой притягивала людей. Дом был как приют для страждущих. Одно время у нас жили две бабушки, оставшиеся без семьи и жилья. Молодая девушка-студентка приехала в город из деревни да вмес­то диплома привезла ребенка «в подоле». Родители вдом ее не пус­тили, а наша мать приняла. Соседскую девочку, которой было уже 10 лет, родители не отдавали в школу (она была боязливой, учеба ей плохо давалась), так мать весь год водила ее за руку в первый класс и оберегала от насмешек». Так всю жизнь и провела эта женщина в заботах о ближних. Умерла она в 82 года, находясь в здравом уме и памяти. Ушла из жизни она спокойно, естественной смертью, а ведь больше всего боялась, что переживет своего люби­мого сына.

СЕСТРА

Надежда младше Георгия на четыре года. Сейчас ей 58. Она похожа на брата: говорит так же тихо, у нее такие же чистые голу­бые глаза, только очень грустные и усталые. Она вышла на пен­сию, но продолжает работать педиатром. Имеет мужа, дочь. Своя квартира и работа у Надежды расположена в районе рубероидного завода, а Георгий живет в отчем доме, в поселке Пашковском. Каждый вечер и выходные дни сестра ездит к брату, чтобы накор­мить его, обмыть, переодеть - и так продолжается уже много лет.

Всеми силами Надежда пытается поддержать ту модель жизни, которую так долго создавала мать. Она оберегает брата от любых потрясений. Два-три раза в неделю они смотрят телевизор, но только определенные передачи: старые отечественные фильмы, новости, «Слово пастыря», «В мире животных», сказки. Иногда слушают магнитофон с записями церковной музыки. Сестра ста­рается не пускатьслучайньгхлюдей. «Однажды пришла женщина, - рассказывает Надя, - и стала каяться в том, что сделала много абортов. Сначала мне пришлось объяснить Георгию, что аборт -это внутриутробное убийство детей, а потом долго успокаивать, так как с ним случилась настоящая истерика. Он очень пережи­вал по поводу услышанного, долго плакал. Да, он слишком чист и наивен, но некоторые люди этого не понимают».

Георгий требует постоянного ухода, внимания. У него стала слабой память, он забывает лица, имена. Надежда занимается только братом. Дом пришел в запустение, в огромном дворе ничего не растет, кроме нарциссов и деревьев, посаженных еще матерью. Муж Нади тоже порядком устал от такой жизни. Его помощь зак­лючается в том, что иногда он привозит жену на машине к Геор­гию и забирает обратно. Удочери своя семья.

Надежда корит себя за то, что она не похожа на мать. Иног­да срывается, плачет, жалуется, но тут же устыдится, глядя на бра­та, который и капли недовольства не покажет. Что бы для него Надя ни сделала, обязательно руку в благодарность поцелует. «Мне жалеть себя нельзя, - говорит Надя. - Я это однажды поня­ла, когда случилось второе в моей жизни видение: средь бела дня я подняла голову и увидела на небе огромный крест неземной красо­ты с искрящимися вокруг лучами. Тогда я подумала, что это мой жизненный крест, и надо нести его с честью и достоинством. Лишь бы хватило сил, но не знаю, я ведь так далека от жизни ис­тинно верующих. Посты не соблюдаю, молюсь редко, а за день так

намаюсь, что нет возможности осмыслить прожитый день - все суета, беспокойство, а это грех».

Терпение и смирение давно стати спутниками Надежды. Участи ее не позавидуешь, остается только поражаться, как из сердца не исчезли любовь и нежность. «Я сейчас об одном думаю, - сказата напоследок Надежда, - лишь бы Бог дал брату поболь­ше лет жизни. Он мне необходим, как глоток чистого воздуха».

Ольга Кирова Статья из журнала, 1997 г.

 

О КУБАНСКИХ СТАРЦАХ

Мир дому Вашему! С поклоном грешная раба Божия Вера. В ответ на ваши публикации о Кубанских старцах - мо­нахе Сергии и иноке Георгии - пишу свои воспомина­ния. Пусть простят меня батюшки дорогие, если что написала не так. Вы просили, и я посмела. Всех благ в Вашем труде и спасения.

Когда приходила очередная страшная весть о том, что беда опять обрушилась на наш край, я сразу вспоминала болящего инока Георгия. Раньше, когда становилось страшно, что «трещит» Кубанское водохранилище, батюшка на вопрос «Что будет?» отве-чал: «Пока мы с отцом Сергием живы и молимся, ничего не бой­тесь». И вот ушли от нас в Горнее Отечество оба, почти разом, в начале 2002 года. Что пришлось пережить кубанцам за эти два года, знает каждый. Тогда нам думалось, что речь шла только о Краснодаре, а дела показали, что охраняли своими молитвами наши дорогие старцы не только столицу, но и весь край. Молитесь и теперь, родимые, перед Престолом Божиим о нас, грешных.

Божией милостью я, многогрешная, соприкоснулась с обо­ими старцами. Всем сердцем, всею душой я благодарна им за их молитвенную помощь. У монаха Сергия я была один раз, к иноку Георгию ходила часто.

Жила я тогда в поселке Пашковском и ходила в Свято-Воз­несенский храм. Прихожане наши оченьлюбили болящего инока, молились о нем, часто ходили к нему за помощью в бедах.

Однажды мимоходом батюшка сказал: «А вот некоторые миряне начинают читать Псалтырь словами: "Благословен Бог наш..." А это читать можно только священнику». Про себя я изу­милась. Это действительно было моей ошибкой, которую батюшка подправил. И как узнал?

Было у меня горе с сыном. Рос послушным, жалостливым, добрым. А вырос - как подменили. Много батюшка молился о нем. Однажды я пришла и плачу: «Это я плохо воспитала его!». А батюшка в ответ: «Нет, доля у него такая». Я опять плачу:«Не зна­ла я, что дед у него цыган, вот теперь цыганская кровь дала о себе знать». Батюшка улыбнулся и говорит: «А вы знаете, цыгане быва­ют какие умные?». Я замолкла. Дед-то занимал большой пост в министерстве. И батюшка об этом ничего не знал.

Не раз при встречах батюшка сообщал нам очень радостно, что к нему опять приезжает Владыка просить его молитв: «Многие о Владыке молятся, надо, чтоб и болящий монах Георгий о нем мо­лился». Я всегда при этом очень смущалась. Не могла понять, за­чем батюшке так говорить. И старалась об этом не думать. Ответ пришел чудным образом много позже. Из Краснодара я давно пе­ребралась на жительство в деревню. И вот получаю тяжелое изве­стие, что оба старца ушли в вечность. Поплакала, поскорбела, за­писала обоих в помянник. Стала обедни и панихиды заказывать. Как вдруг сердце обожгло: да ведь говоря о Владыке, батюшка да­вал нам понять: «Просите, просите моих молитв, я помогу вам!» Вот ведь оно что! Ая, окаянная, не поняла тогда, сама себя лиши­ла такой помощи! Стала себя корить да ругать. Как вдруг опять на сердце легло: «Да ведь это же батюшка все прояснил. Дал понять, что и теперь, как к живому, я могу к нему обращаться и просить помощи». Да и сестры из Краснодара писали, что батюшка перед смертью говорил, чтоб ходили к нему на могилку и просили помо­щи. Он поможет.

Батюшка, родимый, моли Бога о нас!

Вера Мажорина, село Майкопское Гулькевического района

 

ВОЗДАТЬ ХВАЛУ БОГУ

Один за другим покинули нас наши краснодарские стар­цы. 29 января этого года - инок Георгий, а месяц спустя - 3 марта — монах Сергий. Когда они были живы, каза­лось, что будут всегда. Невозможно было представить себе Екате­рининский собор без сидящего там старца. Одна нецерковная женщина зашла в собор перед его отпеванием и обратилась к лю­дям со словами: «Здесь не хватает кого-то. Он на этой лавочке всегда был». Ей указали на середину храма: «Вот он лежит, можете подойти. Попрощаться». И как многие из нас не торопились идти к старцам за советом. Думали, еше успеется... Казачось, что все­гда можно съездить в поселок Пашковский, расположенный не­подалеку, навестить болящего инока, услышать от него совет, вра­зумление.

Атеперьу нас остались только воспоминания и молитвы. И еще есть возможность прикоснуться к жизни этих людей, их тер­пению, подвигу. Уже ихсветлая кончина говорит о многом. У ино­ка Георгия на отпевании среди многочисленного краснодарского священства находился монах Сергий. Он сидел в уголке и молил­ся. А к нему самому на отпевание в собор пришло такое множе­ство народа, что казалось, будто мы торжествуем великий празд­ник. А сколько было цветов! Нам довелось побывать на могилке у инока Георгия. Она была вся заставлена и засыпана живыми цве­тами , и непонятно откуда слетались и слетались маленькие синич­ки...

Среди верующихлюдей в Краснодаре нет, наверное, такого человека, который никогда не видел старца Сергия и ничего не слышал о болящем иноке Георгии. Но ведь многие знали старцев лично, обращались к ним за советом, получали помощь. Вот и ре­шила редакция газеты обратиться к вам, дорогие читатели. Не для того, чтобы прославить покойных старцев, но чтобы воздать хвалу Богу, просвещающему и освящающему всякого человека.

«Православный голос Кубани», апрель 2002 г. №4 (137)